Я
Ну вот все и закончилось. Мои... черт знает какие по счету похороны и первые для мужа. Первые и сразу экстримальные. Потому что ему пришлось гроб нести, а то, что мы хоронили выглядело экстримально даже для подготовленных. Уговорить бабушку закрыть гроб не удалось. Ну, я могу понять - она его не видела, в морг увозили ей, естесс-но, не показав. Ну и выдали нам... мумию. Мумию в костюме. Все замотано в пленку и сверху чуточку покрывалом прикрыто - небрежно так. Я встала подальше и вообще предпочитала почаще поправлять ленточку на веночке, так того что удалось разглядеть с затылка под этой пленкой хватило. Остальной народ, включая жену и падчериц покойного, тоже не подходил и спорю на что угодно, воображал, что же так под пленкой. А бабуля с теткой решили не представлять, умудрились это дело приподнять и ознакомиться в деталях. Клариче потом была с этими деталями ознакомлена словесно. Н-да... честно говоря, все же работники морга могли бы более настоятельно посоветовать гроб не открывать.
Многие подробности упускаю.
Осмотрела место происшествия. Вонища на всю улицу, хоть прошло уже три дня. Комната выгорела совсем - стекла полопались, обои сгорели, люстра расплавилась... нашли некий кусок пластика, думали, что же это такое было, оказалось - проигрыватель. Соседям спасибо - три мужика тушили, успели до пожарных, еще бы пара-тройка минут и дома бы не было, так как занялись уже сами деревянные стены. Вообще картину происшествия восстановить оказалось довольно просто. Пожарные удивлялись - и как вы это сами потушили?! Все равно пролили все по новой и слазили на чердак на предмет осмотра перекрытий. Как, как... спасло лето - на лице сделан временный водопровод с длиннющим шлангом. Как мне рассказывали, протолкнули его в форточку. Хорошо не додумались открыть окна...
Тоска жуткая. За бабушку страшно - человек еле дышит. Перебралась окончательно к тетке. Ходить не может вообще.
Я побродила по дому: все заброшено, все ободрано, то, что еще осталось из вещей, свалено в кучи. Огород - когда-то бабушкина гордость - совсем зарос. Сорняки по колено. Два сарая стали руинами. Очевидно, что жить тут уже никто не будет. А я ведь там выросла и до 11 лет жила вполне себе счастливо. В этой комнате тогда жил прадед и мы с ним часто там играли. Когда он утонул, там сделали столовую. Туда мама пересилила меня с моим магнитофоном, чтобы не терзала их уши "своей шарманкой". Там стояли гробы с прадедом, с прабабушкой, с бабушкиной тетей, с Максимом, и с теми, кто умер еще до моего рождения.
Вообще, в этом доме никто никогда не жил. Там только, мучались, доживали и умирали. Никто, кто имел к нему касательство, не получил в жизни ничего хорошего, и я очень рада, что оттуда сбежала. Если бы не тоска по детским годам и по тем, умершим людям, я бы вообще не испытывала никаких сентиментальных эмоций. Хочется его продать. Продать, и чтобы новые хозяева снесли его подчистую. В ближайшим год, вероятно, так и будет.
Многие подробности упускаю.
Осмотрела место происшествия. Вонища на всю улицу, хоть прошло уже три дня. Комната выгорела совсем - стекла полопались, обои сгорели, люстра расплавилась... нашли некий кусок пластика, думали, что же это такое было, оказалось - проигрыватель. Соседям спасибо - три мужика тушили, успели до пожарных, еще бы пара-тройка минут и дома бы не было, так как занялись уже сами деревянные стены. Вообще картину происшествия восстановить оказалось довольно просто. Пожарные удивлялись - и как вы это сами потушили?! Все равно пролили все по новой и слазили на чердак на предмет осмотра перекрытий. Как, как... спасло лето - на лице сделан временный водопровод с длиннющим шлангом. Как мне рассказывали, протолкнули его в форточку. Хорошо не додумались открыть окна...
Тоска жуткая. За бабушку страшно - человек еле дышит. Перебралась окончательно к тетке. Ходить не может вообще.
Я побродила по дому: все заброшено, все ободрано, то, что еще осталось из вещей, свалено в кучи. Огород - когда-то бабушкина гордость - совсем зарос. Сорняки по колено. Два сарая стали руинами. Очевидно, что жить тут уже никто не будет. А я ведь там выросла и до 11 лет жила вполне себе счастливо. В этой комнате тогда жил прадед и мы с ним часто там играли. Когда он утонул, там сделали столовую. Туда мама пересилила меня с моим магнитофоном, чтобы не терзала их уши "своей шарманкой". Там стояли гробы с прадедом, с прабабушкой, с бабушкиной тетей, с Максимом, и с теми, кто умер еще до моего рождения.
Вообще, в этом доме никто никогда не жил. Там только, мучались, доживали и умирали. Никто, кто имел к нему касательство, не получил в жизни ничего хорошего, и я очень рада, что оттуда сбежала. Если бы не тоска по детским годам и по тем, умершим людям, я бы вообще не испытывала никаких сентиментальных эмоций. Хочется его продать. Продать, и чтобы новые хозяева снесли его подчистую. В ближайшим год, вероятно, так и будет.